Феномен Коли заключался в чём-то неуловимом – он не был рок-звездой или почётным рационализатором. Для кого-то он был братом Чайникова, для кого-то – учителем из далёкой деревни Кумзеро, а для кого-то – человеком, который однажды первым открыл купальный сезон.
Я знаю Колю с зимы 2004-2005, причём точно момент знакомства не могу вспомнить. Он пришёл к нам на проект Школа молодых политиков в октябре 2004 года. Я в том сезоне на занятиях Школы появлялся лишь эпизодически, поэтому ни с кем особо не сошёлся. Его мне представил Рома Окунев как моего однокурсника. «Ещё один знакомый человек с курса, и не более», – подумал я. Мы иногда общались, но я бы не сказал, что это выходило за рамки шапочного знакомства.
Нас с Колей подружили события на концерте ДДТ в Череповце в июле того же года. Мы вместе простояли несколько часов подряд в первых рядах перед сценой. Совместная борьба с этим напором толпы, чтобы не оказаться затоптанными не сдерживаемой ничем, не могла пройти даром.
Потом Коля полгода колесил вместе со своим братом по всей Вологодской области, развозя какие-то продукты на «Газели», и общение прервалось. Весной 2006-го мы примерно одновременно уволились с работ и общение возобновилось. Времени было навалом. Весной он уже определился, что он уезжает учительствовать в Кумзеро. В июне я его уговорил поехать на фестиваль «Гора», на который и самому не очень-то хотелось. На той «Горе» Коля познакомился со всеми. Тимур, Инга, Моррисон, Тихон… Много нас там было.
С «Горы» мы с Колей выехали вместе в шесть утра, разобидевшись на местную гопоту, которая обломала весь кайф жизни на природе. К восьми утра мы добрались до Шексны, где разделились. Потом в пути он промелькнул мимо в одной из деревень. Коля сидел на скамейке и пытался устопиться до Вологды. В моей машине места не было, я и сам примостился на каких-то рюкзаках.
Осенью 2006 года возник проект по участию в выборах в Законодательное Собрание и Коля стал нашим кандидатом по Харовскому округу. Если бы мы успели собрать подписи, Коля имел все шансы на отличное выступление. Но судьба состоит из случайностей. Ничего мы не смогли. А когда это поняли, то поехали в Кумзеро пить водку. Это было уже в январе, а перед этим мы встречали новый 2007-й год, оказавшись на одной квартире. Коля опоздал тогда, встретив новый год в такси. Душевно было. Девчёнки придумали какие-то околомединские конкурсы. Коля стоял на табурете и читал стихи.
В последние недели его почему-то вдруг потянуло на воспоминания. Например, однажды он сказал, что когда будут спрашивать, кто такой Коля Нестеров, его будут помнить по профессии. «Кто такой Коля Нестеров? – А это тот Коля, который учитель» – рассуждал он. В последний раз мы виделись за неделю до смерти. Он тогда вдруг начал вспоминать, со сколькими людьми с курса он продолжал общаться. Это было 22 июня, на следующий день после победы нашей сборной над сборной Нидерландов, которое мы достаточно бурно отпраздновали.
Что происходило дальше, не поддаётся какому-то рациональному объяснению. Все говорят разное, но из обрывков что-то можно восстановить. 23 июня Коля ещё был в Вологде. Он мне позвонил он приехал в Кумзеро. Его ныне покойный отец, которому по ряду причин сложно верить, утверждает, что Коля за эти два дня в Вологде нашёл что-то в архивах по их родословной. Он сказал ему: «Считай, отец, что ты князь». И ушёл в первый в жизни запой. Настоящий запой. Отец у него уехал по какой-то надобности в Вологду и Коля остался в Кумзере один. Кто-то говорит, что тут не обошлось без женщин. Кто-то грешит на деревенское безделье.
27-го июня в районе обеда я с ним разговаривал в последний раз. Я уезжал из Череповца, чтобы успеть на коцерт «Хуун-Хуур-Ту» в Вологде. Меня провожала Сергеевна, которая собиралась ехать во Владимир. Я ей посоветовал ехать через Иваново и позвонил Коле, чтобы уточнить дорогу через город. Дорогу вспомнили. Потом он сказал, что пьёт. На вопрос, помнит ли он, что я к нему через неделю заявлюсь в отпуск, ответил, что «пока ещё да». «Почему пока ещё?» – спросил я. Вразумительного он ничего не ответил.
28-29 июня в Харовске проходил какой-то рок-фестиваль, на который поехали все сокольские и многие вологодские музыканты. Они почему-то не поехали в Кумзеро. А Коля не приехал в Харовск. 29-го Татьяна Иммануиловна, его мама, приехала за Колей и привезла его в Вологду. Совсем был плох, как говорят.
А 30-го случилось то, что случилось. Авария, травматология первой больницы. Я узнал всё только 2-го июля, в среду, накануне похорон. Я поменял тогда номер телефона и никто не мог до меня дозвониться. А я решил лишний раз напомнить Коле о себе, что собираюсь явиться к нему в Кумзеро в ближайшую субботу и остаться на весь отпуск. Телефон его не отвечал. Я попытался дозвониться к нему в Кумзеро, но на телефонной станции сказали, что там авария на линии. Тогда я стал прозванивать друзей и узнал.
Это вправду было тяжело для всех. Жить с этим я научился только через два года. Спасла музыка, альбом «Супертанго» Мегаполиса. Это музыка о переживании смерти, как говорит его автор Олег Нестеров, по иронии судьбы носящий одну с Колей фамилию. «Я растаю, как утренний свет, и приду попрощаться во сне». Коля теперь бесконечно далёк от нас. Порой даже кажется, что он теперь принадлежит теперь больше к мифам и легендам. Но нет, это то прошлое, которое определяет всё последующее бытие. Но, ей-богу, лучше бы Коля был жив.
А вот его любимая песня, которую мы не раз горланили в обнимку.