Так получается, что некоторые материалы по самым разным причинам нигде не выходят. К примеру, для газеты нужна только небольшая часть на определённую тему, а разговор вышел чрезвычайно интересным. Не пропадать же материалу? Поэтому некоторые из них я буду публиковать здесь. Первый из них — это интервью с Лией Киргетовой. Беседа прошла 27 апреля 2013 года в Вологде.
Владимир Пешков. У тебя есть совсем короткое стихотворение. Фраза такая: «Отчаянно, бессмысленно жалко тех, кто такой, как я».
Лия Киргетова. А там же первая строчка – «Не вонзить, не выстрелить – лишний грех! – не метнуть копья». Поэтому я, наверно, на восток уехала, в Таиланд. В последние два года там жила на острове. И это прямо чудесная жизнь, потому что утром встаёшь, одеваешь шорты, майку, садишься на байк, едешь, все кругом улыбаются, и всё так. Сейчас впереди меня ждёт новый виток жизни в Москве. Сейчас что-то меняется и я чувствую, что есть ещё силы. И потом, я очень хочу уйти в литературу, и только в литературу. Я прихожу к выводу, что ничего приличного в прозе не написала. Сейчас пишу совершенно в другом ключе. И это требует совсем другого образа жизни. Всё-таки, есть разница – быть на сцене в любой форме или писать что-то хорошее.
В.П. Каким образом будет строиться то приличное, что ты хочешь привнести в литературу?
Л.К. Я тогда сделала то, что сделала – эти две книжки, «Ничья» и «L», и потеряла интерес к теме отношений, тем более отношений однополых. Именно писать об этом стало совершенно неинтересно. Потом мне стало стыдно за то, что я написала. Многие это проходят. Ведь пишешь о себе. А потом понимаешь, что пока ты пишешь о себе, то это всё равно графомания. Поэтому сейчас я пишу не о себе. Поскольку в этой книге главным героем будет мужчина, то это очень интересный опыт. Мне нравится ставить себе странные задачи, я думаю о том, что было бы сложно.
В.П. Ежели был момент какого-то стыда за предыдущее творчество, то выходит, что в Москву возвращается новая Лия Киргетова?
Л.К. Наверно, новая, да. Потому что этот перерыв, года четыре, когда я не подходила ни к чему, кроме как к постам в ЖЖ, я всё это время не могла дать себе права. Вот я начинаю что-то писать, и у меня были какие-то задумки, у меня есть наполовину написанные вещи, я всё это бросала, потому что смотрела, читала и думала, что мне это неинтересно. Но потом я дала себе право. Когда поняла, что смогу сделать профессионально любой текст в любом формате, я поняла, что могу говорить от своего имени и писать совершенно легко.
В.П. Осенью ты перестала вести ЖЖ. Почему?
Л.К. Оттуда ушла энергия. Я сначала вела дневник на ЛиРу, в самом начале. Потом, когда началось внимание совершенно посторонних людей в большом количестве, я поняла, что очень многое неуместно. ЖЖ по моим ощущениям год назад тихо-тихо стал сдуваться. Теперь я больше времени провожу в социальных сетях – в Фейсбуке, Вконтакте.
В.П. Люди же в Твиттер уходят.
Л.К. И придётся, скорее всего, работать теперь в другом формате. Возможно, даже литература перестроится через какое-то время. Не очень представляю себе, как это будет в итоге. Но хуже того, что привыкаешь писать в таком формате. По сути дела, что когда я пишу сейчас что-то, то понимаю, что мне хватает какого-то эмоционального заряда буквально на страницу. И эта страница получается логически завершённой. И не очень тогда понятно, что важнее.
В.П. Продолжая тему стыда, коль скоро она пошла. Тот скандальный ореол – он остался в прошлом или он будет продолжаться?
Л.К. Тут нужно конкретизировать и назвать вещи своими именами. Скандальный ореол делала не я, его делает наше гомофобное общество. Даже если я завтра выйду замуж и рожу троих детей, я всегда буду поддерживать права геев. Это однозначно. Это от моей личной жизни не зависит. Если для этого мне нужно будет себя как-то открыто позиционировать – не проблема. Я просто общалась с разными ЛГБТ-актистами, с разными организациями, какие-то люди очень часто мне пишут о проблемах. Я понимаю, что для них самая кайфовая поддержка, это когда кто-то вменяемый, приятный, симпатичный, которого не стыдно предъявить, говорит от их имени. Сейчас же гайки закручивают ещё круче.
В.П. Это страх…
Л.К. Это страх… Мы же воспитаны в обществе, которое очень сильно пропитано тюремными понятиями. Это очень большой пласт и там всё по понятиям, и эта тень ложится на всё. И на девушек тоже. Но к мужчинам-геям в России вообще не может быть хорошего отношения, потому что очень многие сидели. И эта культура очень чётко делит на «мужик» и «не мужик».
В.П. Хотя у меня лично ощущение, что это от недостатка образования, знаний, информации. Я долго не сталкивался с геями, пока не поехал на семинар в Берлин по этой тематике. И ничего страшного.
Л.К. Для меня это всё было в принципе удивительно. Ведь у меня ситуация-то такая очень неоднозначная, потому что и два замужества, и ребёнок. Я выгляжу вполне обычно, как любая другая женщина на улице. Поэтому когда так ставят вопрос ребром, я не столько себя понимала в тот момент, сколько я понимала, что надо говорить об этом. Если мне неудобно немножко, то за качество литературы, чем за тематику и эту всю ауру. Я себя уже не воспринимаю как творческого деятеля узкой субкультуры. Поначалу, когда я выпустила книгу стихов, и она была написана для этой аудитории, я прекрасно понимала, что это, скорее всего, не выйдет за эти рамки. В прозе пока нет, но в стихах кое-что местами точечно говорит о том, что всё не так просто. Начали читать студенты поголовно, молодое поколение. Мне пишут, что по мне пишут дипломы. «Литературная газета» напечатала. Начали приглашать на конкурсы. Это ведь тоже интересная творческая задача – выйти за рамки вот этого. И новая книга не будет про однополые отношения, мне интересно, я хочу, чтобы меня читали мужчины разных возрастов. Я хочу, чтобы их жёны подходили к ним с моей книгой и спрашивали, правда ли он так думает. И они бы отвечали: «Нет, дорогая».
В.П. Говорят, что Януш Вишневский лучше всех понимает женщин, хотя он же сам это опровергает. Про Лию Киргетову, получается, тогда будут говорить, что она лучше всех понимает мужчин?
Л.К. Я и правда очень хорошо понимаю мужчин. У меня же опыт такой в личной жизни. Понимаю и мужчин, и женщин. Потому что я с ними сталкивалась. И поэтому я очень сильно на стороне мужчин. Психологически я понимаю, что это такое – все эти типичные женские штучки, «показать лицом». И всё вот это безумно раздражает. Если бы можно всё это было взять и вырезать из женщины, говорить с ней, как мужчина с мужчиной в чём-то, всем было бы легче. Поэтому мне захотелось высказаться на эту тему в литературной форме.
В.П. В России эта проблема чем-то отличается от ситуации в том же том же Таиланде?
Л.К. Мне кажется, что у нас главная проблема в том, что у нас неадекватное отношения к мужчинам. Много поколений длится кризис семьи, очень много неполных семей. Очень многих воспитывает только мама, а мама к мальчикам очень трепетно относится. И, поскольку, в принципе мужчин меньше, чем женщин, а большая часть к тридцати годам спивается, поэтому получается ситуация, что если мужчине тридцать и он не спился, то вокруг него очень хороший спрос, конкуренция. Такого я больше ни в одной стране не встречала. Поскольку я из этой системы выпала несколько лет назад, я за этим со стороны наблюдаю с большим интересом. Все эти глянцевые журналы – «Как его удовлетворить», «Как его соблазнить», «Как его удержать». Это же огромная индустрия и мне кажется, что она только в России в какой-то вот такой идиотской форме, когда непонятно, зачем тебе этот мужчина, когда он изменяет. Но у нас быть без мужчины для женщины обычно трагедия. И если в Москве с этим гораздо проще, то в провинции полная засада. Ведь женщина хочет выйти замуж до какого-то возраста. Это какой-то рыночный дисбаланс. Он формирует у мужчин какое-то такое потребительское отношение, особенно в районе тридцати, когда не него обращают внимание все – и восемнадцатилетние, и сорокалетние. Уже нет никаких юношески комплексов. И женские потребности читаются на лбу у каждой. И уже на втором-третьем свидании понятно всё, чего она хочет – вообще всё. От и до, вплоть до того, как она всех детей назовёт. Поэтому с одной стороны мужчина избаловался, а с другой – ему объективно скучно. Книга будет об этом.
В.П. Когда она выйдет?
Л.К. Если пойдёт всё хорошо, то, скорее всего, к зиме или к весне следующего года. Я её планирую запустить через интернет. Понятно, что сначала её надо дописать. Я её запущу в интернет под платное скачивание. Понятно, что пойдут пиратские копии. И сделаю какой-то ограниченный тираж для тех, кому хочется – до 1000 экземпляров. А так, пусть читают.
В.П. Более или менее массовая литература за счёт e-book’ов подержится пока что?
Л.К. Я думаю, да. Мне кажется, ещё должен быть откат в ретро. Должна быть новая волна книгопечатания. Будут печатать, пожалуй, дорогие книги, которые будет модно покупать и подчёркнуто модно их носить с собой. А так, e-book’и займут всю нишу.
В.П. Сама по себе литература – вот эта твиттеризация… Когда люди из-за бешеного информационного потока не могут воспринимать большие объёмы информации, что литературе-то делать?
Л.К. Мне самой интересно. Идёт ведь что-то совершенно новое, смена форматов. Именно обмен литературной информацией. Всё равно есть кто-то, кого интересно читать. И, мне кажется, что главное написать, что интересно читать. Если интересно, если это цепляет, то никуда это не вымрет. Мне кажется, что темы есть и кроме фэнтези и фантастики, которые сегодня единственные, что хорошо продаются. Интересно, что будет продаваться из социальных тем. У меня есть мысли по этому поводу и я надеюсь, что сумею это осуществить.
В.П. Мы же никогда не знаем, что произойдёт с этим миром через год даже.
Л.К. Просто мне кажется, что эпоха каких-то констатаций фактов, даже групповых, уже закончилась. Ведь по-сути, что такое литература? Кто-то написал книгу, он собирает вокруг себя клуб по интересам. И если сейчас выйти за рубеж констатации фактов, на следующий уровень и что-то предложить, то это будет интересно. Мне кажется, что перспектива – это новый виток, более глубокий и позитивный, развития экзистенциализма. Из идеи «человек одинок и Бог его бросил» нужно переходить к тому, что человеку нужно что-то делать наедине с собой.
Владимир Пешков